Нипата сутта(Книга четвертая Аттхакавагга "Восьмеричная")

Материал из Buddha World.

4.1 Кама сутта "Чувственное удовольствие"

766. Если удастся достичь телесных радостей тому, кто жаждет их, он становится радостным, найдя любезное смертным;

767. если же не удастся ему достичь тех радостей, он мучится, как пронзенный стрелою.

768. Кто избегает телесных радостей, как на головку змеи боятся наступить босою ступней, тот осознанностью навсегда отгонит от себя эту жажду радостей.

769. Кто жаждет тех радостей, жаждет полей и добра, коней и коров, слуг, и близких, и жен,

770. того побеждает грех, того сокрушают несчастия, и в его сердце вольются страдания, как вода сквозь щель в челноке.

771. Итак, осознанностью изгоняйте плотские радости; освободившись от них, легко переплыть это море; вычерпайте всю воду из ладьи своей, – легко и весело к иному берегу тогда она понесется.

4.2 Гухаттхака сутта "Пребывающий в пещере"

772. Человек, привязанный к телу, покрытый корою греха, обольщенный, не радуется в уединении, не очищается от плотских наслаждений.

773. Кого водят здесь страсти и похоти, кого научают желания радостей, – трудно освободиться тому, прилепленному к бывшему и будущему, мечтающему о новых радостях, сладко вспоминающему прошедшие.

774. Скупцы, обольщенные плотскими утехами, занемогшие жадностью, мучаются и плачут: "Что же будет с нами, когда мы умрем?.."

775. Пусть не забывает человек, что есть зло в этом мире, пусть ни для себя, ни для других он не творит зла, – жизнь коротка, говорят мудрые.

776. Вижу я в этом мире боязливую породу, порабощенную жаждою жизни, – это несчастные люди, тоскующие в пасти смерти, поглощенные потоком возрождения.

777. Взгляни на этих людей: как рыбка трепещет в иссохшем ручейке, так и они дрожат в постоянном беспокойстве и заботе о "себе"; ты же, видя это, живи без "своего", без привязанности к состояниям становления.

778. Погасив в себе жажду к обоим крайностям жизни, постигнув чувственный контакт, не истомленный жадностью, не делающий того, что сам называет позорным, мудрый не привязывается здесь ни к чему видимому и слышимому.

779. Зная, что такое "имя и форма", мудрый рассекает эту волну жизни; не ослабленный никакими желаниями, он вырывает из себя стрелу отравления; он, ревностный скиталец, не жаждет более ни одного из миров.

4.3 Дуттхаттхака сутта "Пребывающий в зле"

780. Правда, легко вовлекаются в пререкания и злые и справедливые люди; но когда возникают споры, мудрый не вступает в них, – оттого он всегда доволен.

781. Как может тот, кого ведут его страсти, кого одолели влечения, отказаться от своих ошибок? Пусть же делает свое дело, пусть говорит согласно степени своей мудрости.

782. Кто, никем не просимый, всем и каждому восхваляет свои практики, свои правила, того благие назовут только хвастуном, низким человеком.

783. Монах, умиротворенный, радостный в духе, никогда не восхваляет своих добродетелей; благородным величают его добрые, ничего и нигде не желающим.

784. Кто в себе видит верного решителя, у того, лишенного руководства разума, всего легче складываются воззрения неясные, смешанные.

785. Нелегко победить учения философов; то одно, то другое из них кажется предпочтительнее, и человек склоняется то к одному из них, то к другому.

786. Но кто очистился, у того не бывает предрассудков; тот, очистившийся, отбросивший надменность и мечтания, не зависим ни от чего и нигде.

787. Не обретший независимости легко вовлекается в споры между учениями. Но каким именем назовется тот независимый, который и не принимает ни одного из них и ни одного не оспаривает, – он, свободный от обаяния всякого учения?

4.4 Суддхаттхака сутта "Пребывающий в чистоте"

788. "Вот вижу я здесь чистого человека, полностью исцеленного; смотря на него, можно достичь чистоты!"

С таким убеждением, считая его "выcшим", он считает, что познает, созерцая "непорочного".

789. Но если бы человек мог очиститься, наблюдая, или если бы с помощью такого знания он мог бы отбросить страдание, то недостигший мог бы очиститься, наблюдая другого человека. Однако это только мнение тех, кто так утверждает.

790. Брахман не очищается ни другим человеком, ни видимым, ни слышымим, ни воспринимаемым, ни соблюдением ритуалов. Он не загрязняется заслугами или проступками.

791. Оставивши прежних своих наставников, люди идут к другим; увлеченные похотью, они не раскуют цепи, сковавшие их; они то хватаются за Дхарму, то бросают его для другого, как обезьяны, перебрасываясь с сучка на сучок, то хватают, то бросают их.

792. То дела благочестия делают они, то, побужденные похотью, увлекаются суетными делами; но муж великой мудрости, на опыте постигший Дхарму, не разбрасывается на все стороны.

793. Безразличный ко всем дхаммам, ко всему, что видимо, слышимо или познаваемо, он видит их такими, какими они есть в действительности, и живет с ясностью (ума). Что его может поколебать?

794. Он не составляет учений, не предпочитает то или иное из них, не говорит никогда: "Я безгранично чист". Разорвавши узел привязанностей, ничего более не жаждет он в мире.

795. Он – брахман, победитель греха; ничем не овладевает он из всего того, что видит и о чем знает; никакая страсть не волнует его; ни в чем не увидит он в ослеплении "высшего в этом мире".

4.5 Параматтхака сутта "Пребывающий в превосходстве"

796. Что человек, привязанный к определенным убеждениям (диттхи), говоря: "Они самые лучшие", – считает их высшими в мире, со всех сторон отличными от того, что он считает дурным, – в том открывается для него обильный источник пререканий.

797. Видя в самом себе верного судью всего видимого, слышанного или узнанного, судью добродетелей и дел благочестия, он смотрит на все другое, не признанное им, как на дурное.

798. Тот знаток называет правдою те узы, будучи зависим от которых, он и смотрит на все остальное, как на дурное! Умелые говорят, что (убеждение становится) ограничением, если опираясь на него, человек считает все остальное низшим. Пусть же нищенствующий освободится от зависимости от всего видимого, слышимого, осознаваемого, от обычных добродетелей и дел благочестия.

799. Пусть не создает он учений ни путем знаний, ни путем добродетели и дел благочестия, пусть он не выставляет себя ни равным другим, ни низшим среди них, ни отличным от них.

800. Отбросив все привлекавшее прежде, ни к чему не привязываясь, он не зависит ни от чего в познании. Он и не входит в близкие сношения с теми, которые порабощены тем или иным учением, он не возвращается к толкованиям философов.

801. Кто не влечется ни к одной, ни к другой крайности, кого не манит возрождение в существовании ни в этом, ни в том мире, тот не ищет фиксированной точки зрения в исследовании тех или иных учений.

802. Кто не имеет предвзятых воззрений относительно видимого, слышимого и измышленного, – каким же путем и кто бы мог поколебать того брахмана, кому равно безразличны все убеждения (диттхи)?

803. Он не составляет учений, не отдает предпочтения тому или иному из них, его не восхищают те добродетели и благочестивая жизнь, которые так прославляются здесь: отплыв к иному берегу, он уже никогда не возвратится сюда.

4.6 Джара сутта "Старость"

804. Быстро проходит эта жизнь: не прожив даже и ста лет, человек умирает, и если проживет он больше, все же умрет, согбенный годами.

805. Люди печалятся о том, что считают "своим", так как в каждое имущество непостоянно, нет ничего, что имелось бы постоянно. Видя это разделение просто таким, как есть, навсегда оставь свое жилище!

806. То, чем дорожит человек, о чем думает: "Вот это мое", – разве удержит он у себя, умирая?.. Пойми это и, следуя по моим стопам, не задумывайся более о покинутом мире.

807. Как пробудившийся не видит того, с кем он встретился в сновидении, так и милых ему умерших человек уже никогда не увидит.

808. Люди носят здесь имя, их видят и слышат; но по смерти от них остается всего только имя их!..

809. У жадных себялюбивых не иссякает печаль, сетования и жадность; Мудрый же, покинувший жадность, уходит в скитания, провидя радости успокоения.

810. Монах, шествующей несвязанный, с духом, затворенным от внешнего, – не увидит себя вновь на этом пути существования,

811. Никогда не услаждается здесь Мудрец, никогда не горюет; печаль и жадность не вливаются в его сердце, как вода на листок лотоса.

812. Нет, никогда капля воды не удержится на листке лотоса, никогда Мудрый не прилепится ни к чему из того, что видимо, что слышимо и что ощущается.

813. Кто стряхнул с себя все греховное, тот ничего не воспримет в жадности из видимого, слышимого и ощущаемого: он не ищет очищения посредством другого, ибо ничто, идущее извне, не радует и не огорчает его.

4.7 Тисса Меттейя сутта "К Тиссе Меттейе"

814. – Скажи мне, о Славный! – так говорил достойный Тисса Метейя, – о падении того, кто предался похоти; слыша твое наставление, мы поучимся уединению.

815. – Тому, кто предан похоти, о Метейя, тщетны все поучения, он сам вредит себе в жизни, – вот что в нем низко.

816. Кто прежде в одиночестве шел своим верным путем и вот теперь ниспал до похотей, тот не остановится уже, как покатившаяся колесница; пусть же несет он имя низкого человека!

817. Его былая слава и честь навсегда потеряны для него. Видя то, пусть человек навсегда оставит похотливые вожделения.

818. Кто, не управляющий сам своею мыслию, скупится на размышления, тот, слыша от других посрамляющее слово, впадает в недовольство.

819. Он добывает тогда себе оружие, скованное учениями других, становится весьма жаден и попадает на путь неправды.

820. С именем "мудрого" вступив на путь уединенной жизни, вот он вновь подпадает обаянию похоти и вновь страждет, как прежде, безумец!

821. Сознавая это бедствие, пусть мудрец от начала до конца крепко соблюдает свою жизнь уединения, пусть он не предается похоти.

822. Пусть затворится он в себе, – это лучшая участь для благородного; но никогда, даже приблизившись к Ниббане, пусть он не думает о себе, как о лучшем из людей.

823. Все существа, закованные в цепи похотей, завидуют Мудрому, шествующему в пустоте от желаний, не привязанному к похоти, пересекшему течение.

4.8 Пасура сутта "К Пасуре"

824. "Только в этом есть чистота" – так говорят они; "Все другие учения нечисты" – говорят они. К чему склонны учители, то они называют добрым, и усердно настаивают на утверждаемых ими положениях.

825. Ищущие ученых пререканий, собравшиеся кучей, считая друг друга глупцами, возбуждают споры, жаждут похвал и считают себя знатоками.

826. Вот он среди собрания жаждет похвал и мечется во все стороны; когда отразят его возражения, он становится недовольным, гневается на других за их замечания, – он, сам в них искавший ошибок.

827. Когда же те, кто следят за беседою, говорят, что он проиграл в споре, что отражены все его возражения, он сетует и печалится, побежденный в споре: "Он победил меня", – так говоря, он скорбит.

828. Эти споры возникли среди отшельников, в них рассеваются обиды и распри; сознавая то, ты оставь всякие споры, ибо это не что иное, как путь возможности получать восхваления.

829. Если же ему удастся выяснить предмет спора, – и его восхваляют, тогда он смеется и радуется, кичится своим разумом.

830. Но что принесло тот восторг ему, говорящему теперь так гордо и заносчиво, то же будет потом и полем его поражения; сознавая то, пусть никто не вступает в собеседные споры, ибо не приносят они очищения, – вот как мыслят о том мудрые, сведущие.

831. Как силач, напитанный царской пищею, идет, вопя, жаждущий встретить себе противника: "Где ты? Выходи сюда, силач!" – так и тут вызывают на борьбу в ученых диспутах.

832. Кто, защищая то или иное учение, спорит и повторяет: "Вот – единственная истина", – тому ты скажи, когда возникнет спор: "Здесь нет для тебя противника".

833. Кто шествует, затворившись в своем духе, не избирая между убеждениями, – какое же ты в нем можешь встретить сопротивление, в нем, который в этом мире ничего не считает за лучшее.

834. И вот ты приходишь, строя догадки, твой ум рассуждает о точках зрения. Ты разошелся с Чистым, и не можешь продвигаться дальше.

4.9 Магандия сутта "К Магандие"

835. – Даже видя прекрасных дочерей Мары, я не чувствовал в себе похотливых влечений, – говорил Будда, – что же мне в теле твоей дочери, наполненном водой и выделениями?.. Я не попру его даже своею ногой!..

836. – Ты отвергаешь такую жемчужину, – эту женщину, которую жаждут даже многие цари?!.. Какое же учение исповедуешь ты, какие проповедуешь добродетели, дела благочестия?

837. – Так говорю: я испытал все учения, и нет ни одного из них, достойного, чтобы я принял его; видя ничтожество всех учений, не предпочитая ни одного из них, взыскуя истину, я узрел "внутренний мир".

838. – Ты испытал все решения, ранее составленные, и не предпочел ни одного из них! Но как же объясняешь ты, Мудрый, тот "внутренний мир", о котором упомянул ты?

839. – Ни решением философов, ни преданием, ни знанием, ни добродетелью и благочестием никто не познал, что чистота существует, – но и не отсутствием решения, не отсутствием предания или знания, не отсутствием добродетели и благочестия; отринувши это и не предпочитая ничего иного, пусть человек освободится от зависимости и успокоится, – пусть не жаждет он более существования.

840. – Если ты говоришь: "Ни решением философов, ни преданием, ни добродетелью и благочестием никто не узрел, что чистота существует, но с другой стороны никто не достиг того и отсутствием философских решений, отсутствием предания и научения, добродетелей и подвигов благочестия, – то я считаю твое учение безумным, ибо ведомо мне, что многие достигают чистоты путем философских учений.

841. – Спрашивая меня относительно философских мнений, ты уже впал в пристрастие к тому, что раз было принято тобой, а о "внутреннем мире" ты не составил себе даже малейшего понятия, – оттого то ты и назвал ту мысль безумною.

842. Кто думает о себе, что он равен другим, или различен от них, или ниже их, тот то на том, то на другом основании все вступает в споры; но кто неизменчив среди трех тех условий, для того не существует мысли ни о "равном", ни о "различном".

843. Разве тот брахман, для которого не существует понятия "равного" или "различного", скажет: "Это верно", – или будет он оспаривать других, говоря: "Нет, это ложно"?.. Да и с кем же он вступит в пререкания?..

844. Покинув свое жилище, скитаясь без крова, ни с кем не дружась по поселкам, в свободе от жажды, не желая будущих существования, пусть Мудрый ни с кем из людей не вступает ни в споры, ни в пререкания.

845. Пусть возвышенный человек не вступает в философские споры, узнавши учения, отличные от того, в котором он ходил доселе; как к иглистому лотосу не пристанет ни вода, ни тина, так и Мудрый, исповедник успокоения, свободный от жадности, не влечется ни к миру, ни к усладам плоти, обычным в нем.

846. Совершенный человек не спесивится ни своими мыслями, ни своим учением, – он не из тех людей, чьим обычаям это свойственно; ни благочестие, ни предание не поведут его, не приведут ни к одному из здешних мест обычного отдохновения разума.

847. Кто свободен от целей, для того нет цепей, кто освободил свой дух разумением, для того нет земных мечтаний; но те, кто увлечены целями и философскими учениями, бродят по свету, только докучая другим.

4.10 Пурабхеда сутта "Прежде чем разрушилось тело"

848. – За какие добродетели, за какие помышления почтется человек именем Тихого? Спрошенный о лучшем из людей, объясни мне то, о Готама!

849. – В ком еще до разрушения тела разрушены все желания, кто не связан здесь ни с концом, ни с началом и не затерялся в середине, тот ничего более не предпочитает здесь.

850. Свободный от гнева, свободный от страха, свободный от кичливости, свободный от низких поступков, с речью мудрою и скромною проживает мудрец, укротившей себя совершенно в речи.

851. Не желающий будущего, он не влечется и к памяти прошлого, – он затворился в себе от всяких прикосновений, и никакие учения школ не поведут его.

852. Он не привязчив, не лжив, не завистлив, не жаден, не надменен и не предан злословию.

853. Не жаждущий приятных вещей, не преданный мечтаниям, милосердный и кроткий, не легковерный, разумный, ничем не огорчается он здесь.

854. Любовью к прибыли не ведется он, не горюет, не гневается при потере; не смущенный желаниями, он не стремится жадно к приятным предметам.

855. Всегда ровный, размышляющий, он не считает себя ни ниже другого, ни одинаковым с ним, ни отличным от него: ибо нет для него никаких здесь желаний.

856. Человек, для которого нет ничего обольщающего, который обрел свободу в познании Дхаммы, для которого нет ни желания вновь возвратиться к существованию, ни желания расстаться с жизнью,

857. того назову я умиротворенным, не ищущим плотских наслаждений: никаких цепей здесь уже нет для него, и желание навсегда сокрушено им.

858. Ни сыновей, ни скота, ни полей, ни богатств не существует для него, и не найдешь в нем никакого отвращения и никакого влечения.

859. Тех ошибок, за которые упрекают его отшельники и брахманы и простые люди, нет у него, и оттого те мнения его не смущают.

860. Свободный от привязанностей, не жадный, мудрый не споткнется здесь ни о равное, ни о низшее, ни о различное, он не входит во время, он освобожден от него.

861. Для кого нет ничего во всем мире, что он назвал бы своим, кто не печалится о том, чего уже нет более, кто не следует правилам, любезным людским похотям, тот назовется Умиротворенным.

4.11 Калахавивада сутта "Дальнейшие вопросы"

862. – Скажи, откуда идут споры и соревнования, печали и сетования вкупе с завистью, и гнев и мечтание вместе со злословием; откуда исходят они, скажи мне, прошу тебя.

863. – От милых предметов возникают соревнования, споры и сетования и печаль вместе с завистью, и гнев, и мечты, и злословие; пререкания и споры связаны с завистью, и клевета легко зарождается в них.

864. – Откуда исходят в мире дорогие предметы? И откуда жадность, владычица мира? И желание и исполнение откуда возникают здесь?

865. – Из жажды возникают дорогие предметы в мире и жадность, владычица мира; в ней же зарождаются желания и исполнения.

866. – Как зародилась та жажда в мире? И те решения, которые питают желание? Страх, и ошибки, и сомнения? И откуда возникла та Дхарма, которую возвестил нам Пустынник?

867. – Что названо было сладким и горьким, то породило здесь жажду; увидевши разрушение и возникновение в телах, человек составил решения в этом мире;

868. страх, сомнения и ошибки – все это связано вместе; пусть сомневающийся потрудится на пути мудрости, приникнет к истинам, возвещенным Пустынником.

869. – Откуда идут те сладости и горечи мира, и жаждой чего они возникают? И откуда рождается то понятие "зарождения и разрушения", о котором упомянул ты?

870. – Сладость и горечь возникают в чувственном контакте, – где нет чувственного контакта, там ни горечи, ни сладости никогда не бывает. Тут же лежит и начало "разрушения и зарождения", о котором упомянул ты, – вот что я говорю.

871. – Как возникает чувственный контакт в этом мире? Откуда вырастает влечение? Желанием чего угашается здесь любовь к себе и чем сокрушается жажда чувственного контакта?

872. – С именем-и-формой (нама-рупа) связан чувственный контакт, и в желании коренится влечение; угашением желаний уничтожается любовь к себе, уничтожением формы (рупа) уничтожается и чувственный контакт.

873. – Каков же должен быть тогда человек, чтобы форма (рупа) перестала существовать для него? Как могут заглохнуть здесь радости и страдания? Скажи мне, как же все это может перестать быть, – скажи, чтобы мы могли ясно познавать себя.

874. – Если не будет человек: ни с обычным восприятием (саннья), но и не с отсутствием восприятия безумного, ни без восприятия, ни с исчезнувшим восприятием, – тогда форма (рупа) перестанет существовать для него, ибо обольщение формой коренится в восприятии.

875. – О чем мы вопрошали тебя, то ты объяснил среди нас, теперь мы о другом спросим тебя, – ответь нам: не говорят ли некоторые, почитаемые здесь мудрыми, что главная вещь – очищение духа, но не утверждают ли также и различного этому?

876. – Некоторые из прославленных здесь мудрыми, говорят, что главная вещь – очищение духа; другие же говорят, – исчезновение: эти мудрые, сведущие знают, что высшая чистота есть отсутствие всех пяти качеств.

877. Зная, как легко возникает зависимость, зная вещи, от которых зависят здесь люди, зная путь освобождения от зависимости, испытующий Мудрец не вступает в словопрения, – он никогда и ни к чему не возвращается вспять.

4.12 Чула-Вьюха сутта "Меньшая область"

878. Закосневшие в принятых воззрениях, многие люди, вступая в собеседные пререкания, провозглашают сами себя знатоками, говоря:

"Кто так понимает, тот знает Дхарму, кто же противится тому пониманию, тот несовершенен".

879. Вступая в пререкания, они восклицают: "Мой противник – глупец, невежда", – вот что говорят они... В каком же из учений – истина, ибо ведь каждый из спорщиков заявляет себя единственно сведущим?

880. – Кто не признает нашего толкования, тот глупец, подобен животному, человек скудоумный, – все они, остальные, глупцы, малоумные, все они закоснели в своих взглядах;

881. мы же, путем своего учения, достигли верного очищения, мы – люди чистого понимания, сведущие; глубока наша мысль, нет никого среди нас людей малого разума, наши понятия совершенны!

882. Я не говорю: "Это верно", – про то, чем глупцы взаимно пятнают друг друга; свои собственные воззрения они приняли за непреложную истину, и оттого всех остальных называют глупцами!..

883. Что одни называют истиной, действительностью, – то другие зовут пустотою и ложью; отсюда возникают их споры, начинаются словопрения. Отчего же саманы не утверждают одного и того же, как истину?

884. Ибо есть только одна истина, нет двух истин, – и для разумного человека никогда не будет причин к пререканиям с другим разумным; если же каждый из саман восхваляет то одно, то другое, как истину, – тогда они и не могут утверждать одного и того же.

885. Отчего же те спорщики, что объявили каждый себя знатоками, возглашают различные истины? Оттого ли, что много различных истин есть на свете, оттого ли, что каждый из них верит слепо только своему пониманию?

886. Нет многих различных истин в мире, нет вечных, кроме Единой. Но, рассуждая о разных философских учениях, они возгласили Двойную Дхамму: ложь и истину.

887. В суждениях о видимом и слышимом, о добродетелях и делах благочестия, о мыслях и учениях других людей, – они, смотря на других с презрением и будто обрадовавшись тому решению, упрямо установились на своем понимании, говоря: "Наши противники – все глупцы и невежды".

888. Кто других называет глупцами, тот самого себя всегда называет знатоком и думает про себя, что только он один говорит правду, а других порицает.

889. Переполненный философскими учениями в безумстве гордости мнит себя всесовершенным, свои воззрения – непревосходимыми и себя особенно одаренным.

890. Если он, согласно молве, низок, – тогда и других он называет людьми низкого понимания; если же его восхваляют, как мудрого, совершенного, то и среди тех восхваляющих он не видит уже ни одного глупца.

891. – Кто преподаст учение, не согласное с нашим, тот скоро отпадает от чистоты, тот – несовершенный, – так не устают повторять они, страстно привязанные к своему учению.

892. В одних учениях упоминается чистота, в других же не допускается вовсе. Вот одни утверждают, что пути, которым поучают они, непоколебимы.

893. и говоря, что непреложны пути, возвещенные их учением, те спорщики называют своих соперников глупцами, и вот, называя своих соперников глупцами и нечистыми, они начинают раздоры.

894. Кто уперся в своих решениях, кто только себя считает верным мерилом, несравненным наставником, тот все более и более затягивается в словопрениях; кто отбросил все те решения, тот никогда не вовлечется ни в какие споры на свете.

4.13 Маха-Вьюха сутта "Большая область"

895. Кто, закосневши в своих воззрениях, вступает в спор, говоря:

"Вот – истина", – тот то возбуждает порицания, то заслуживает похвалы.

896. Этого мало, этого недостаточно, чтобы достичь тишины и спокойствия; я говорю, что те пререкания принесут два плода... Сознавая то, пусть никто не вступает в споры, провидя Ниббану, – то место, где не возникнет никакое соревнование...

897. Мудрый не примет тех мнений, которые выросли среди людской толпы: он независим. Ничто слышимое, ничто видимое не прельщает его – и он ли поработит себя той или иной зависимости?

898. Те, кто в добродетели видят высшее, говорят, что чистота соединена с самоограничением; они подвизаются, принявши дела благочестия. Посмотрим же, какова чистота в этом учении. Жаждущие существования, они сами себя объявляют знатоками.

899. Отпадая от добродетели и благочестивой жизни, он дрожит, нарушив принятое на себя; он сетует, он молит о чистоте в этом мире, как тот, кто потерял свой караван или заблудился вдали от дома.

900. Если же оставил он добродетель и дела благочестия, дурное и непорочное дело, то не прося ни чистоты, ни нечистоты, он идет, потерявши и чистое, и нечистое, не обретши успокоения.

901. Посредством покаяния или отвращения к чему-либо из видимого, слышимого и сознаваемого, – восходя, они плачут о чистоте, не будучи свободны от жажды и повторного существования.

902. Кто одержим желаниями, в том не угасает влечение, и к его намерениям всегда примешивается страх; но кому не грозит ни смерть, ни возрождение, – как может зародиться в том влечение, как может зародиться в том страх?

903. Что одни называют величайшей истиной, то другие называют неправдой на земле; где же здесь правда, скажи – ведь и те, и другие называют себя единственными знатоками.

904. Их учение – совершенно, учение других – ложь и зло; и вот, когда всякий считает только свое мнение подлинным, неминуемо возникают тогда раздоры.

905. Если одно учение низменно, по словам других, то тогда в этом отношении нет никакого различия между учениями: ибо в каждом из них утверждается, что учение других низменно, но в своем каждый видит безусловно верное.

906. О, велик восхваляющий свое собственное учение, – он велик, как велико восхваление им своих путей, в этом равны все учения, ибо чистота, возвещаемая ими, основывается на их противоречивых мнениях.

907. Но нет ничего, что подчинило бы себе верного брахмана, нет тех учений, которые он принял бы, испытавши их; он возвысился над всеми спорами, и ни в чем не увидит он истины, кроме лучшей Единой!

908. – Я понимаю, я это верно знаю, – с такими словами иной обращается к чистоте в своих философских воззрениях. Если же он увидел чистоту, то что же было пред взглядами других? – ведь он победитель тех, которые утверждают, что для них с их воззрениями существует чистота!..

909. Зрячий увидит имя-и-форму и, увидевши, сознает их; но – пусть видит его ясно или тускло! Кто верно знает, тот знает и то, что не именем-и-формой создается чистота.

910. Догматик – не водитель к чистоте, – он сам ведется предвзятыми мнениями, когда говорит, что добро – в том, что он преподал и что чистота такова, каковою он ее понимает.

911. Мудрец не подчиняется времени и не входит в число существующих, он – не последователь философских учений и не друг поучениям; проникши в суть мнений, возникших в людской толпе, он равнодушен к учениям, побеждающим других.

912. Мудрый, забывший все цепи этого мира, не участник обычных здесь словопрений, так легко возникающих всегда; успокоенный среди беспокойных, он не хватается за учения, которые принимают другие, – все они безразличны ему.

913. Отбросивши все былые страсти, не принимая и новых, не водимый на своем пути желаниями, не будучи приверженцем философских воззрений, но – мудрым, он ни с чем не связан здесь и не посрамляет себя.

914. Заключившись в себе среди всех учений, что основаны на виденном, или слышанном, или сознанном, – тот Мудрец сбросил с себя прежнее бремя и свободен, не привязанный к учению времени, не умерший, ничего не жаждущий. Вот как учил Благословенный.

4.14 Туватака сутта "Быстро"

915. – Я вопрошаю тебя, великого Мудреца, об уединении в духе – о том состоянии покоя. Как премудрый монах угасает, ни к чему не привлекаясь более в мире?

916. – Пусть он с помощью мудрости полностью вырвет тот корень разделения-классификации "Я есть" – так сказал Благословенный, – но пусть в непрерывной осознанности тренируется укрощать все возникающие в его сердце желания.

917. Какую бы истину он ни узнал, внутри или снаружи, пусть он не гордится тем, – тою гордостью он отдалится от Нирваны, поведанной Мудрым.

918. Пусть не думает о себе, что он равен другим, или ниже других, или что он отличен от них; вопрошаемый многими, пусть не превозносится он.

919. Пусть в духе своем умиротворится нищенствующий и не думает, что покой придет к нему извне; чей дух затих, того ничто не привлекает более, ничто не отталкивает.

920. Как в глубине моря не рождаются волны, но все пребывает в покое, так и монах пусть будет покоен, никогда ничего не жаждет, ничего не желает.

921. – Глубоко ты разъяснил нам истину, которая преодолевает все опасности, о Прозревший; поведай теперь о правилах сосредоточения в мудрости.

922. – Не имейте жажды к тому, что видите, закройте уши от людских разговоров; пусть никто не влечется к сладким вещам, пусть ничего в этом мире он не считает "своим".

923. Если коснется его чувственный контакт, пусть нищенствующий не сетует, пусть не жаждет он никакой жизни и не страшится опасностей.

924. Получая вареный рис и питье, пищу и платье, пусть он не накапливает, получая много, и не сетует, когда соберет мало.

925. Не вмешиваясь в людские распри, пусть пребывает он в глубокой дхъяне, пусть оберегает себя от всего дурного, не будет беспечен, – пусть уединенно проживает нищенствующей в своей тихой обители.

926. Пусть не спит он много, ревниво призывая себя к бодрствованию, пусть откинет он леность и обман, смех и игры, прелюбодеяния и украшения.

927. Пусть мой последователь не посвящает себя ни гаданью по снам и приметам, ни предсказаниям по звездам, ни толкованию крика птиц, ни помощи в оплодотворении и ни иному какому врачеванию.

928. Пусть нищенствующий не боится порицания и не возносится, когда его хвалят; пусть сорвет с себя всякую жадность и скупость, страхи и злословие.

929. Пусть он не вовлекается ни в продажу, ни в куплю, никогда не порицает никого, проходя по селению, не вступает в раздоры и не поучает людей ради прибытка.

930. Пусть он никогда не хвалится, не вступает в пустые беседы: пусть не подает примера горделивости, никогда не говорит бранных слов.

931. Пусть не вступает он на путь лжи и ошибок, никогда не творит ничего дурного; пусть никогда он не небрежет другими из-за их жизни, мудрости, правил и практик.

932. Слыша многие речи от многоречивых саман, пусть он не раздражается, на их речи не отвечает грубою речью: благие никогда не перечат другим.

933. Пусть осознанно тренируется нищенствующий в понимании благого учения; поняв, что Нирвана – в умиротворенности, пусть он не забывает велений Готамы, -

934. его, без научения и предания, своими очами узревшего Дхарму, – его, победителя, никем не побежденного; пусть ревностно исполняет последователь все завещанное Благословенным и прославляет его.

4.15 Аттаданда сутта "Взятый в руку жезл"

935. Кто в руки взял жезл, тот нагоняет страх. Взгляни на людей, избивающих друг друга; я хочу говорить о печали, как я изведал ее.

936. Когда я увидел: вот мечутся люди, как рыба в садке, где мало воды, вот они ставят помехи в жизни друг другу, – на меня напал страх.

937. Не тверд, не устойчив этот мир, и все его звенья потрясены вконец; ища себе обители, я не нашел ни одной незанятой.

938. И когда я увидел, как встревожены здесь все существа, я огорчился глубоко; тогда я увидел в мире стрелу, никем не зримую, вонзенную в сердце.

939. Кто пронзен тою стрелой, тот бежит во все стороны; кто извлек из себя стрелу, тот не бежит и не тонет.

940. Много учений прошло через мир, но – кто сам закован в цепи, того не зови ты расковать себя; побеждая до конца желания, учись подвигу угашения (Нирваны).

941. Пусть мудрец будет правдив, смиренен, не коварен, свободен от клеветы и гнева, побеждает скупость,

942. Пусть тот, кто обратился духом к Ниббане, побеждает сонливость, беспечность и леность; пусть не живет он в дремоте, не отдается мечтаниям.

943. Пусть не вовлекается он в ошибки, не увлекается формой (рупа); пусть сразит он надменность и идет в кротости, гнушаясь насилия.

944. Пусть не восторгается древним, пусть не увлекается новым, не скорбит о потерянном, не предается желаниям.

945. Те желания называю я жадностью, водоворотом, омраченным, стремительным, трудно проходимою трясиною похотей.

946. Мудрый, не отпавший от Истины, твердо стоит на твердой основе; тот брахман, все оставивший в этом мире, назовется Умиротворенным.

947. Он – мудрый, он – совершенный, познавший Дхарму, независимый; верным путем идет он на этом свете, никому не завидуя.

948. Победивши жажду, – эту жажду, трудно победимую в мире, он не печалится и не жаждет, пересекши течение, избегнувши всяких уз.

949. Что лежит пред тобою, то отстрани ты; ничего не оставляй и позади себя; не прилепляясь к тому, что в середине, ты пойдешь своим путем успокоенный.

950. Кто ни с формой (рупа), ни с именем (нама) не связан здесь жаждою, кто не грустит о прошедшем, тот вышел из области смерти.

951. Кто не думает: "Вот это – мое", – и не думает: "И у других есть тут нечто", – тот, не связанный любовью к себе, ничего не имеющий, никогда не скорбит.

952. Кому не ведома ни жестокость, ни жадность, кто ничего не желает, всегда неизменен, – тот неустрашимый притек здесь к благому концу.

953. Кто освободился от желания, для того, различающего, более нет конструкций (санкхар), воздержавшись от стремлений, он обретает счастье.

954. Мудрый не полагает себя ни среди равных, ни среди низших, ни среди различных; будучи умиротворенным и свободным от жадности, он ни к чему не привязан здесь, он ничего и не презирает.

4.16 Сарипутта сутта "К Сарипутте"

955. – Никогда прежде я не видел подобного, – так говорил славный Сарипутта, – и никто никогда ни слыхал о подобном вещателю прекрасного слова, наставнику, снисшедшему к людским немочам.

956. Разогнавши все мраки, он, ясно зрящий, явился миру людей и богов, – и вот среди людей проходит он, одинокий.

957. К тому нищенствующему, независимому, неизменному, непорочному, я прихожу с мольбою, вопрошая о людях, связанных в этом мире, -

958. к тому нищенствующему, отдалившемуся от мира и его страстей, избравшему уединение, обитающему при корнях дерева, или на кладбище, или в горных ущельях!

959. Сколько опасностей в тех убежищах, которые избрал себе Нищенствующий, но он не страшится их, умиротворенный!..

960. Сколько опасностей в этом мире тому, кто шествует к бессмертной обители, – но он победил их все в своем смиренном убежище!..

961. Каковы слова, каковы вещи в этом мире, каковы добродетели и святые дела, которые надлежат здесь усердному нищему?

962. Каково то учение, предавшись которому, он очистит себя от всего нечистого, как кузнец отчищает грязь с серебра, – очистится в мудрости, видя всегда пред собою великую цель?

963. – Что любезно тому, о Сарипутта, – сказал Благословенный, – кто отвратился от смерти и рождения, кто сокрылся в уединенной обители, возлюбив совершенство просветления в согласии с Истиной, – о том тебе поведаю я.

964. Пусть нищенствующий, в мудрости и раздумье скитаясь по миру, не боится пяти опасностей: оводов, мух и змей, соприкосновения со злыми людьми и четвероногих животных.

965. Пусть он не боится противников, даже видя от них много опасностей; все опасности, которые встретит он на пути своем, он поборет, если искренно ищет благостного.

966. Тревожимый болезнью и голодом, пусть он спокойно выдерживает и чрезмерный жар, и стужу: пусть он, тяготимый ими в том или ином виде, будучи бездомным, укрепляется в строгом воздержании.

967. Пусть он не крадет, не говорит лживо, пусть только дружбою прикасается ко всему слабому и сильному, а в чем признает он волнение духа, то пусть отбросит, ведая, что близок тут Мара.

968. Пусть не подчинится он силе гнева и надменности; вырвавши корень их, пусть проживает, побеждая все приятное и неприятное здесь.

969. Ведомый мудростью, радуясь благу, пусть развеет он все опасности, победив недовольство, сократив все четыре причины печали.

970. – Что же я буду есть? Где же я буду есть? Дурно провел я прошлую ночь! Где же эту ночь придется провести мне? – пусть ученик, странствующий без крова, поборет эти сомнения и печали.

971. Приняв в должное время пищу и одеяние, пусть он соблюдает умеренность ради верного счастья на свете; охраненный в соблазне от этих вещей, в строгом воздержании проходя по селению, пусть на злые слова он никогда не отвечает злобою.

972. Пусть проходит он селением с опущенными взорами, не упрашивая, в сосредоточении и осознанности; близясь к успокоению, пусть он укрощением духа разрушит в нем седалище сомнения и дурного дела.

973. Просимый словами наставников, пусть в дхъяне он радуется той просьбе; пусть в своих учениках разрушает он всякую настойчивость; пусть его слово всегда будет своевременно и никогда – неуместно; пусть даже в мыслях своих он никого никогда не поносит.

974. Вот пять нечистот на свете, – победе над ними должен в дхъяне поучаться нищенствующий: страсть к образу, звуку и вкусу, к запаху и прикосновению.

975. Пусть нищенствующий победит в себе влечение к ним, пусть помышляет только о Вечной Истине. К ней лишь, единой, обратившись освобожденным духом своим, он рассеет все мраки.
Так поучал Благословенный.