Глава X ВЗЛАМЫВАЮТ СУНДУКИ

Материал из Buddha World.

Чтобы уберечься от воров, которые взламывают сундуки, шарят в мешках и залезают в комоды, люди обвязывают эти вещи веревками и канатами, навешивают на них замки и засовы. В миру это называют предусмотрительностью. Но если придет большой вор, то он взвалит на себя сундук, подхватит мешок и утащит комод, страшась только, что все эти веревки и замки окажутся недостаточно прочными. И разве то, что прежде называли предусмотрительностью, не окажется на самом деле накоплением богатства для большого вора?

Есть ли среди тех, кого в свете называют предусмотрительными, такие, которые не собирают добро для большого вора? Есть ли среди тех, кто слывут в свете мудрецами, такие, которые не охраняют больших воров? Как мы можем знать, так ли это на самом деле? Когда-то в царстве Ци города располагались в пределах видимости, люди слышали крики петухов и лай собак в соседней деревне, а вокруг столицы на две тысячи ли ставили сети на реках и распахивали землю сохами и мотыгами. Во всех пределах царства строго блюли уложения “прославленных мудре­цов” о храмах предков и алтарях духов земли и хлебных злаков, чтили обычаи каждой области и каждой деревушки. И вот однажды Тянь Чэн-цзы убил правителя Ци и присвоил себе его царство. Но разве он украл только государство? Вместе с государством он украл и введенные мудрецами законы. Поэтому у Тянь Чэн-цзы была слава разбойника, но жил он безмятежно, как сам Яо и Шунь. Малые царства не осмеливались его порицать, а большие — карать, и потомки Тянь Чэн-цзы на протяжении двенадцати поколений владели Ци. Не следует ли в таком случае сказать, что Тянь Чэн-цзы украл мудрые установления, чтобы сберечь свои разбойничьи повадки?

Посмотрим теперь, нет ли среди тех, кого в мире зовут самыми мудрыми, таких, которые собирают добро для большого вора? И нет ли среди тех, кого зовут самыми мудрыми, таких, которые охраняют воров и разбойников? Как мы можем знать, так ли это на самом деле? В старину отрубили голову Лунфэну, вырвали сердце у Биганя, вспороли живот Чанхуну, бросили в реку Цзысюя. Все эти четверо были достойнейшими мужами, а не смогли избежать позорной смерти.

Однажды подручный разбойника Чжи спросил у него: “У разбойников тоже есть Путь?”

— Как можно направляться куда-нибудь, не имея Пути? — ответил Чжи, — Уметь догадаться, где в доме спрятаны драгоценности, — это как мудрость. Войти туда первым — это как мужество. Выйти последним — все равно что верность долгу. Знать, сможешь ли унести награбленное, — это как знание ученого мужа. Разделить добычу поровну — это как человечность. Тот, кто не обладает этими пятью качествами, не станет хорошим разбойником.

Отсюда видно, что добрый человек, не постигнув путь истинно мудрых, не заимеет славы, а разбойник, не постигнув путь истинно мудрых, не достигнет успеха. В Поднебесной добрых людей мало, а плохих много, поэтому польза от истинно мудрых мала, а вред от них велик. Недаром в народе говорят: “Плохое вино привезли из Лу, а осаде подвергся Ханьдань” [ii]. Когда рождаются мудрецы, плодятся и разбойники. Уберите мудрецов, оставьте разбойников в покое, и в мире воцарится порядок.

Когда высыхает река, пустеет долина.

Когда срывают холмы, заполняются пропасти.

Коли будут мертвы мудрецы, исчезнут и разбойники. Повсюду восторжествует мир, и не будет никаких беспорядков.

Но пока мудрецы не перемрут, не переведутся и разбойники. И если в мире станет вдвое больше мудрецов, то для разбойника Чжи выгода возрастет вдвое. Если вы учредите меры для обмера вещей, он украдет и товар, и вещи, и меры. Если вы поставите весы, чтобы взвешивать вещи, он украдет и вещи, и весы. Если вы учредите печати и клейма, он украдет товар вместе с печатями и клеймами. А если вы провозгласите человечность и долг, чтобы выправлять вещи, он опять-таки украдет все, что можно украсть, вместе с человечностью и долгом. Откуда мы знаем, что так и будет? Укравшего поясную пряжку тащат на плаху, укравший же царство восседает на троне, а у ворот его дворца толпятся любители человечности и долга. Не есть ли это кража человечности и долга, мудрости и знания? Вот так большой разбойник захватывает престол, крадет человечность и долг, меры и весы, печати и клейма и пользуется ими с такой выгодой для себя, что его уже ни колесницей и шапкой знатного вельможи не приманить, ни топором палача не отпугнуть. Для разбойника Чжи тут выгода двойная, и никакими наказаниями людей от нее не отвратить. Вот каково прегрешение “прославленных мудрецов”!

Говорят: “Рыбе нельзя покидать глубины, острое оружие государства нельзя показывать народу” [iii]. Те “прославленные мудрецы” как раз и есть острое оружие Поднебесной, и показывать их миру ни в коем случае нельзя. Посему откажитесь от мудрецов, отбросьте знания — и большие разбойники исчезнут. Выбросьте вон яшму, растолките жемчуг — и в стране не будет мелких воров. Сожгите верительные бирки и печати — и народ будет прост и бесхитростен. Разбейте меры и сломайте весы — и люди перестанут соперничать друг с другом. Отмените законы, введенные мудрецами, — и тогда с людьми можно будет говорить о праведной жизни. Расстройте музыкальные созвучия, разбейте свирели и гусли, заткните уши музыканту Куану — и люди наконец смогут положиться на свой слух. Уничтожьте узоры, смешайте пять цветов, заклейте глаза Ли Чжу — и люди наконец смогут положиться на свое знание. Разбейте плотницкие крюки и отвесы, избавьтесь от угольников и циркулей, переломайте пальцы Мастеру Чую — и люди наконец смогут положиться на собственное искусство. Ибо сказано: “Великое мастерство похоже на неумение” [iv]. Перестаньте завидовать поведению Цзэн и Ши, заткните рот сторонникам Ян Чжу и Мо Ди, отбросьте человечность и долг — и жизненные силы в Поднебесной наконец будут едины в своей сокровенной глубине. Если люди будут полагаться только на свое зрение, в мире не останется ослепленных вещами. Если люди будут полагаться только на свой слух, в мире не останется увлеченных делами. Если люди будут полагаться только на свои жизненные свойства, в мире не останется пристрастных. Цзэн и Ши, Ян Чжу и Мо Ди, Учитель Куан и Мастер Чуй и знаток цветов породили в мире смятение и разброд. Тут уж законы бессильны помочь.

Разве вы не слышали о временах, когда в мире еще была жива истинная добродетель? Некогда, в царствование

Жунчэна, Датина, Бохуана, Чжунъяна, Лилу, Лисюя, Сяньюаня, Хэсюя, Цзуньлу, Чжужуна, Фуси и Шэньнуна, люди вместо письма завязывали на веревке узелки, любили свою простую пищу и свое безыскусное платье, не стеснялись своих обычаев и были довольны своими жилищами. Они видели дома соседних селений, слышали, как там кричат петухи и лают собаки, но до самой смерти не ходили туда. Вот так и жили люди в благословенные времена.

А нынче дошло до того, что люди встают на цыпочки и вытягивают шеи, а потом говорят, что в таком-то месте появился достойный муж! Захватив с собой еду, они бегут во всю прыть к этому человеку, позабыв о любви к родителям и долге перед господином. Ноги их так и мелькают на границах царств, экипажи их так и снуют за тысячи ли от родного дома. Вот преступление правителей, ищущих знаний!

Если правитель любит знания, но не следует Пути, в Поднебесной начнется великая смута. Откуда мы знаем, что так и будет? Если наши познания насчет луков и арбалетов, силков и ловушек чересчур велики, то не будет порядка среди птиц в Поднебесье. Если мы знаем чересчур много о крючках и гарпунах, вершах и неводах, то не будет порядка среди рыб в глубине вод. Когда слишком много знают о ямах и капканах, пиках и рогатинах, то не будет порядка среди зверей в лесной чаще. Когда слишком много судят о “твердости” и “белизне”, “подобии” и “разли­чии” [v], обыкновенные люди пребывают в замешательстве. Поэтому всякий раз, когда в Поднебесной начинается великая смута, вина лежит на любителях знания.

В мире все знают, как познавать непознанное, но никто не знает, как познавать уже известное. Все знают, как отвергать то, что мы считаем дурным, но никто не знает, как отвергать то, что мы считаем добрым. Вот почему в мире нынче воцарилась великая смута. И вот люди ставят преграды свету солнца и луны вверху, разрушают природу гор и рек внизу и вмешиваются в круговорот времен года. И среди тварей земных, ползающих и летающих, нет ни одной, которая смогла бы сохранить в целости свою природу. О, в какую смуту ввергли Поднебесный мир любители знания! И так продолжается уже со времен Трех Династий. Людей достойных презирают, а услужливых негодяев возносят до небес. Людей покойных и безмятежных не ценят, а суетливыми и никчемными восторгаются. Вся эта суета несет гибель Поднебесному миру.

[i] Глава X. Взламывают сундуки

Данная глава, которая завершает цикл “примитивистских” (определение А. Грэхэма) глав, содержит, пожалуй, самые резкие в древнекитайской литературе нападки на идеологию деспотического государства в Китае. Здесь же мы находим и классические в своем роде образцы сатиры на государственную мораль. Некоторые признаки указывают на то, что глава эта принадлежит к числу наиболее поздних в книге: она была создана, по-видимому, на рубеже III — II вв. до н. э. В переводе главы сделаны незначительные сокращения.

[ii] Здесь имеется в виду эпизод из политической истории эпохи “Борющихся царств” (V — III вв. до н. э.). Правитель Лу преподнес в дар правителю царства Чу скисшее вино, и чуский царь в отместку решил пойти войной на Лу. Воспользовавшись моментом, правитель царства Вэй осадил город Ханьдань во владениях соседнего царства Чжао.

[iii] Цитируются слова из XXXVI главы “Дао-дэ цзин”.

[iv] Цитата из “Дао-дэ цзин”, глава XLV.

[v] Имеются в виду конечно же рассуждения софистов.