Учитель и ученики (диалог в тхиен-буддизме)

Материал из Buddha World.

Кхуон Вьет и Да Бао

Как-то раз, когда наставник Кхуонг Вьет вошел в зал, его ученик Да Бао обратился к нему с вопросом:

- Наставник, что значит пройти обучение от начала и до конца?

В ответ он услышал:

Начало и конец не вещь:

В них содержанья нет!

Лишь истину сию схватив,

Найдешь ты то, что есть.

Выслушав ответ наставника, Да Бао спросил:

- Так что же мы должны познавать во время обучения?

- Да ничего! - прозвучало в ответ.

Однако Да Бао не унимался и опять полез с вопросом:

- Ну, а Вы, уважаемый хоатхыонг, уже прошли обучение?

Теперь уже наставник Кхуонг Вьет с ехидцей спросил:

- А ты как думаешь?

Тут уж Да Бао ничего больше не осталось как только горестно вздохнуть.

Да Бао и Динь Хыонг

Однажды наставник Динь Хыонг спросил у Да Бао:

- Разве есть такие приемы , которые помогли бы разгадать истинные помыслы человеческого сердца?

- На этот вопрос, - промолвил Да Бао, - ты можешь ответить только сам.

Как только наставник Динь Хыонг услышал это, он сразу прозрел, а прозрев, тут же изрек:

- Да, каждому дано разгадать истинные помыслы человеческого сердца , а не только мне, безвестному!

- Неужто понял? - промолвил Да Бао.

А наставник в ответ:

- Я, ваш ученик, только и понял, что понять еще требуется.

- Вот и хорошо, - добавил Да Бао. - Ты должен стремиться к тому, чтобы твое сердце всегда сохраняло то, что ты сейчас усвоил.

Тут-то наставник Динь Хыонг заткнул уши и повернулся спиной к Да Бао, стремясь сохранить усвоенное; а Да Бао, увидев это, гневно завопил: "Уходи!"

Стал наставник откланиваться, а Да Бао добавил:

- И запомни: вращаясь среди людей, будь как глухой.

Тхиен Лао и Ли Тхай-тонг

В годы правления под девизом Тхонг-тхюи [1034 - 1039] император Ли Тхай-тонг как-то нанес визит в монастырь Чунгминь и спросил наставника [Тхиен Лао]:

- Хоатхыонг, когда Вы поселились на этой горе?

- Я, - ответил наставник, - знаю только данный день данной луны. Кто из нас ведет счет ушедшими веснам и осеням?

- Ну, хорошо , - промолвил император. - А как обстоят дела у Вас сегодня?

Наставник [Тхиен Лао] ответил на этот вопрос так:

Бамбук изумрудный, цветок золотой...

Вот что сейчас пребывает со мной.

Облако белое, месяца свет...

Вот что реально на тысячу лет.

Тогда император спросил: "Какой здесь заложен смысл?"
А наставник в ответ: "Многословие не приносит пользы".
Услышав эти слова, император [Ли Тхай-тонг] внезапно прозрел.

Динь Хыонг и Дам Кыу Ти

Кыу Ти спросил у старейшины Динь Хыонга:

- Что значит дойти до сути?

Динь Хыонг долго молчал, а потом спросил:

- Ну что, понял?

- Еще нет, - ответил наставник.

Тогда старейшина пробурчал:

- Я же тебе уже разъяснил смысл дохождения до сути.

Услышав это, Кыу Ти призадумался, а Динь Хыонг сокрушенно заметил:

- Ну вот, уже ошибся!"

После этих слов наставник все же постиг суть, за что и получил свое имя.

Нго Ан

Какой-то монах спросил [Нго Ана]:

- Что такое Великий Путь?

Наставник ответил:

- Большая дорога.

- Я, ваш ученик, - промолвил тогда монах, - спрашиваю о Великом Пути, а Вы говорите о какой-то "большой дороге". Никак я не возьму в толк, как достигается Великий Путь?

Наставник ответил:

- Новорожденные котята тоже никак в толк не возьмут, как же это мышей ловят.

- А разве котята, - спросил монах, - обладают природой Будды?

Наставник ответил:

- Нет.

- Ну а вы, - продолжал спрашивать монах, - мой наставник, обладаете природой Будды?

Наставник ответил:

- Нет!

- Но ведь все, обладающее сознанием, - продолжал монах, - обладает и природой Будды. Как же это так получилось, что вы, Наставник, один не обладаете ею?

- "Не-я", - ответил наставник, - не может быть одушевленным.

- Хорошо, - не унимался монах, - не будучи одушевленным, Вы несомненно являетесь Буддой?

- Я, - ответил наставник, - И не Будда, и не одушевленный.

Тут подошел еще какой-то монах и спросил:

- Что такое Будда? Что такое дхарма? Что такое созерцание?

- Когда несравненный князь дхарм, - ответил наставник,- обретает тело, он становится Буддой. Когда заключается в уста - дхармой. А когда заключается в сердце - созерцанием. Хотя здесь имеется три сущности, однако при обращении к их источнику оказывается, что все они суть одно. Это то же самое, как если бы воды трех рукавов реки в разных местностях получили разные названия. Хотя названия у них и будут разные, зато природа их воды отличаться не будет.

Виен Тиеу

1. Как-то раз, когда наставник Виен Тиеу сидел во внутреннем дворике храма, неожиданно появился монах и обратился к нему с вопросом: "Что можно сказать, сравнивая Будду и совершенномудрого человека?"

Наставник [Виен Тиеу] ответил:

В десятых числах ноября,

Едва прохлады тень легла,

В корнях бамбуковых стволов

На хризантемах пир цветов.

Но стоит холоду уйти,

Весне дыхание обрести,

Как из бамбуковых ветвей

Свист иволги сильней, сильней.

- Извините, Учитель, - сказал монах, - но мне, ученику, непонятен смысл Ваших слов. Не могли бы Вы еще раз разъяснить мне то, что Вы хотели этим сказать.
Наставник [Виен Тиеу] ответил:

День настает - свет солнце льет,

А ночь пришла - луна взошла.

2. Монах:

Понятно мне, что вам всегда

Вся истина до дна видна,

Но коли так, как быть тогда

С той истиной, что не видна?

Наставник:

Когда в сосуд воды нальешь -

Его без страха ты несешь,

Но если оступился вдруг,

На что посетуешь, мой друг?

Монах:

- Простите, [не понял]!

Наставник пояснил:

Нет ни одной большой реки,

Где б мы погибнуть не могли,

А раз в ту реку сам вступил,

Знать - сам себя в ней утопил.

3.Монах:

- Столь крохотно сердце наше, но в нем без остатка растворена величайшая тайна жизни. Не скажите ли Вы, Учитель, кто же с древности до наших дней является его бессменным предводителем ?

Наставник [Виен Тиеу]:

Сокрытый свет, что в сердце том,

Триграммой Цянь изображен,

Вот почему и видим мы

То солнца круг, то диск луны.

Когда же свет сей отражен,

Триграммой Кунь изображен,

Тогда и виден он уже

На пиках гор, в речной воде.

4. Монах:

А где же тот Великий Путь,

С которого нам не свернуть?

Наставник:

И на высоком берегу,

Где ветер с корнем рвет траву,

Наглядно видно, сколь она -

У жизни сила - велика!

И в государстве иль стране,

В котором смута на коне,

Неужто не приметишь ты

Чувств верности и доброты?

5. Монах:

Ну что ж, тогда все, что живет,

Откуда же свой род ведет?

И лет так через сто спустя,

В какие отойдет края?

Наставник:

И черепаха, что слепа,

Пророет ход в скале всегда

И пусть хромает, чуть жива,

На горный кряж взойдет сама.

6. Монах:

Ну хорошо, младой бамбук

Всегда по цвету изумруд,

Но почему, скажи скорей,

Зеленый цвет ему родней?

Наставник [Виен Тиеу]:

Что свыше было нам дано-

Во всех краях всегда одно

Смех вызывает только то,

Чем дорожить не суждено.

Монах:

Но что за польза нам с того,

Что свыше что-то там дано?

Наставник:

Кто знает, как теперь пройти

К Восточным берегам земли?

И кто из нас уверен в том,

Что мир покинет стариком?

7. Монах:

Но разве недра всей земли

Для погребенья негодны?

И кто, скажи, все время ждет,

Когда же смерть к нему придет?

Наставник [Виен Тиеу]:

Осенней поступи металл

Цветенье трав собой сковал,

Но разве знать о том должны

Коровы, овцы и быки.

Монах:

Похоже, в этом Вы правы.

Наставник:

Заносчивы безмерно мы,

Пока богаты и знатны.

Но вот нет должности у нас -

Мы скотенеем в тот же час!

8. Монах:

Но разве девица-краса,

Что жизнь безгрешно прожила,

Или богач, отдавший все,

Для Вас не значат ничего?!

Наставник:

Уж десять тысяч лет подряд

Луна меняет свой наряд,

Однако круглый диск

Не изменить ей никогда!

Монах:

Так что же, сколько ни трудись,

Безрезультатна наша жизнь?

Наставник [Виен Тиеу]:

Небес бездонных купола

Как подвесные зеркала -

В них отражается сполна

Вся суть людского бытия.

9. Монах:

Чтоб через реку переплыть,

Плот под рукою должен быть,

Но вот ты берега достиг -

Нужда в нем отпадает вмиг.

Теперь, когда на берегу,

Куда же снова я бегу?

Наставник:

Когда пересыхает пруд,

На суше рыбины живут,

И на земле из года в год,

Весною продолжают род.

Монах:

Выходит, от рожденья мне,

Всеобщей следовать судьбе?!

Наставник:

Известно, что Цзин Кэ и те,

Кто воспротивился судьбе,

Едва ей поперек пошли,

Как тут же смерть свою нашли.

10. Монах:

На прииск золотой придешь, -

Руду лишь грязную найдешь.

Так вот, прошу Вас объяснить,

Как золотой субстрат добыть?

Наставник [Виен Тиеу]:

Ну, если циский государь

Для Вас в родной стране не царь,

То разве Вам понять дано,

Что в море кит живет давно!

Монах:

Вот государь из царства Го,

Похоже, все вершит назло,

И если глух к советам, то

Выходит, зло обречено?

Наставник:

Пред тем как жажду утолить,

Ты должен жажду ощутить.

А чтоб воды совсем не пить,

Ты должен через край хватить!

11. Монах:

Кто через край всегда берет,

Тот на обочине помрет.

Но вот хочу я Вас спросить,

Как праведнику жизнь продлить?

Наставник:

Ты родом-то откуда сам?

Монах:

Я горец, добрый государь.

Наставник [Виен Тиеу]:

Тогда спеши в свой отчий край,

Себя средь древних гор скрывай

Так, чтоб не видел там никто

Твое безгрешное лицо.

12. Монах:

Морских пучин разбег воды

Не в силах лично видеть мы,

Но разве распознать нельзя

Журчанье горного ручья?

Наставник:

Под сенью сосен, пред грозой,

Мелодий трепетных настой;

Гроза уйдет и твердь дорог

Затопит грязевой поток.

Монах:

Выходит, нам всем не дано

Сиюминутность знать в лицо?

Наставник:

В последних числах ноября,

Едва прохлады тень легла,

В корнях бамбуковых стволов

На хризантемах пир цветов.

Но стоит теплым дням прийти,

Весне дыханье обрести,

Как из бамбуковых ветвей

Свист иволги сильней, сильней...

13. Монах:

Что на сердце у нас лежит,

Через глаза вовне бежит.

А что скрывает наша плоть,

То кожа цветом знать дает.

Нельзя, конечно, распустить

Скрепляющую жизни нить.

И ясно видеть не дано,

Что так друг с другом сплетено.

Позвольте же спросить,

что не дает нам видеть это?

Наставник [Виен Тиеу]:

Когда цветок в саду растет,

Он шапкой пышною цветет,

А на утесе на крутом

Цветы распластаны кругом.

Монах:

Ну хорошо, тогда скажи,

Зачем же прославляешь ты

Тот легкий утренний мороз,

Который губит всходов рост?

Наставник:

Веселье к вам само придет,

Как только время подойдет,

Ну а пока не вышел срок,

Нам веселиться невдомек.

Монах:

Бывало, чувствуешь: "Ну вот,

Сегодня счастье к нам придет",

Однако вечер наступил

И счастья грезы поглотил.

Наставник:

Слабо и зыбко все, мой друг,

Что начинает жизни круг,

Но стоит посмотреть назад

Как взор упрется в плотный мрак.

14. Монах:

Выходит, если в град войдешь

Тот, что нирваной ты зовешь,

То все напасти позади

И нет их больше впереди?

Наставник [Виен Тиеу]:

Едва над крепостной стеной

Поднялся вымпел расписной

Благоговение твое

К ней почему-то возросло.

А если волосы седы

И покрывают лишь виски,

То почему-то пыл любви

Не вызывают в вас они.

Монах:

Ну, хорошо. А если вдруг

К концу подходит жизни круг,

То предпочтете вновь страдать

Иль жизнь безвременно отдать?

Наставник:

Высокой доблести мужи

И те сомнением полны:

Лишь вечер тихий настает -

Сомнение в душе растет.

15. Монах:

Все говорят: в любом из нас

Природа Будды есть сейчас.

Тут вынужден я Вас просить

Смысл истинысей прояснить.

Наставник:

И расторопный господин

Не сможет сделать все один,

Тем более других учить

Как жизнь им правильно прожить.

Монах:

Прекрасно, если молодым

Наставник истину открыл.

Тогда нет повода у них

Искать поддержки у других.

Наставник:

Пора понять, что если Вас

Икота мучает подчас,

То вы потянетесь к воде,

Отбросив мысли о еде.

16. Монах:

За несколько истекших лет

Скопил немало я монет,

Однако здесь сейчас стою

И как мне жить понять хочу.

Наставник [Виен Тиеу]:

Едва настанет наконец

Осенних месяцев венец,

Как тут же тучи и дожди

Все злато осени смели.

Монах:

Помилуйте, ведь слышу я

Мне сказанные здесь слова,

Но что хотели Вы сказать,

Я не сумел пока понять.

Наставник:

Смешно, когда иной адепт

Столь любит избранный рецепт,

Что умереть скорей готов,

Чем изменить порядок слов.

17. Монах:

Позвольте, как же быть тогда

С единой мерой бытия

Наставник:

Не видел я, чтобы весна

С собою лето нам несла,

И не встречал в осенний зной

Того, что встретишь лишь зимой.

Монах:

Выходит, если Вам внимать,

По силам многим Буддой стать?!

Наставник [Виен Тиеу]:

Чтоб первым в государстве стать,

Немало надо сил отдать,

А вот Сюй Фу, чтоб сладко жить,

Младых детей готов губить.

18. Монах:

А как тогда нам понимать,

Что каждый Буддой может стать?

Наставник:

Сухое дерево к весне

Цветы раскроет на стволе,

А ветер, странствуя везде,

Их аромат несет в себе.

Монах:

Нет, так нам это не понять,

Прошу Вас проще объяснять.

Наставник:

Уж десять тысяч лет подряд

На грядках баклажан растят,

Хотя его от нас всегда

Скрывает пышная листва.

19. Монах:

Нельзя, конечно, слить в одно

И целомудренность и зло,

И невозможно утверждать,

Что связь их можно разорвать.

Наставник [Виен Тиеу]:

Распустятся цветы весной -

Вокруг них бабочки гурьбой:

К одним бутонам страстно льнут,

А от других стремглав бегут.

Монах:

Выходит, вправе выбирать

Любой из нас с чем жизнь связать?

Наставник:

Не только прозревает тот,

Кто жизнь в монашестве ведет,

Но и мирянин-трудовик

Жемчужины узреет лик.

20. Монах:

А как же, право, быть тогда

С той истиной, что всем дана?

Наставник:

И деревянной птицы крик

Нас может изумить на миг,

Но вот чуть дольше длится он

И рушится чудесный сон.

Монах:

Нет, так нам это не понять

Нельзя ль примеров больше дать?

Наставник [Виен Тиеу]:

И у глухого уши есть,

Звучит в них цитры нежной песнь,

А у слепого есть глаза,

В них светит ясная луна.

21. Монах:

Да, нам нетрудно осознать,

Что тень с предметом не разъять,

Но разве не пришлось тебе

Лишь тени видеть на стене?

Наставник:

Как реки на Восток текут,

А все притоки к рекам льнут,

Так звезды к Северу бегут -

Из года в год, из круга в круг.

22. Монах:

Нельзя ли строчкою одной

Нам охватить столетий рой?

Наставник:

Неужто за море скакнешь,

Когда Тайшань в руках несешь?

И разве влезешь на луну

По деревянному столбу?

23. Монах:

Позвольте, ясно же вполне,

Нет двух реальностей нигде.

А если две находим мы,

То истиной пренебрегли.

Так вот, хочу я Вас спросить,

Как с истиной нам этой быть?

Наставник [Виен Тиеу]:

Макушку ровного столба

Качает ветер иногда,

А если дождь вдруг налетит,

Он в топь дорогу превратит.

24. Монах:

Не думай, что тебе Ньылай

Ключом откроет двери в рай.

И не надейся, что Цзу Янь

Всегда свечами платит дань.

Так говорят, и я хочу

спросить Вас, сударь, почему?

Наставник:

Осенних дней придет пора -

Зерно наполнит закрома,

А в небе журавлиный клин

С курлыканьем летит один.

Но вот зима на двор пришла,

Все снегом тонким убрала,

Тогда пион свой бравый вид

Бутоном ярким закрепит.

25. Монах:

Нет, не о том я речь веду,

Я суть тех слов понять хочу.

Наставник:

Когда все, сидя за столом,

Беспечно тешатся вином,

Неужто радостно тебе

Стоять в углу, лицом и стене?

26. Монах:

Да, с древности так повелось -

Не суй в чужое дело нос.

Но то, что с Запада пришло,

Нам разве знать не суждено?

Наставник [Виен Тиеу]:

Кто речь заумную плетет

И с наглым видом выдает,

Тот все святое оплюет

И даже глазом не моргнет.

27. Монах:

Но разве истина не то,

Что к нам в беспамятстве пришло?

Наставник:

Цветы в расщелине скалы

И капли дождевой воды

Не что иное, милый мой,

Как слезы девы неземной.

А шелест листьев бамбука

И посвист ветра-сквозняка

Не что иное, знаю я,

Как поступь грозного Бо Я.

28. Монах:

Нет, не о том я Вас прошу,

Я смысл стихов понять хочу.

Наставник:

Когда застрянет в горле кость,

То безмятежность - редкий гость.

29. Монах:

Да, мы хватаемся за все,

А суета - исконно зло.

Но неужели не избыть

Нам суетного пира прыть?

Наставник [Виен Тиеу]:

Хотя гора и велика,

Но собрана-то из песка!

И бездна вод морских пучин -

Слиянье крошечных глубин!

30. Монах:

Между святыми спор идет,

Кто лучше знает жизни ход.

Так вот, хочу я Вас спросить,

Что жизни ходом может быть?

Наставник:

Сеть тропок узеньких сама

В лесу бамбуковом легла,

И ветер песни сам поет,

Когда между стволов снует.

31. Монах:

Не смей, Вы говорите мне,

И думать о грядущем дне;

И не питай надежд на то,

Что в жизни все предрешено.

Но если мне запрещено

Влиять на то, что суждено,

То тут уместно Вас спросить

Как надлежит теперь мне жить?

Наставник:

Вот низкорослая трава

Приют дает для фазана.

А в синеве бездонных вод

Морское чудище живет.

32. Монах:

Четыре великих стихии смогли

Сквозь толщу веков свою суть пронести,

Прошу Вас, Наставник, нам способ найти,

Чтоб смог человек от сансары уйти.

Наставник [Виен Тиеу]:

Домашний держат люди скот,

Но ценят - носорога рог,

А ведь терновник он жует

И спать в болоте предпочтет.

Монах:

Выходит, как тут ни крути,

А от сансары не уйти.

Но если путь не выбирать,

Сансару можно избежать?

Наставник:

С рождения в свой дивный цвет

Багряный лаконос одет,

Но стоит листья повредить -

Цветенью пышному не быть.

34. Монах:

Ну вот опять: слова, слова...

Но в чем их смысл понять нельзя.

Наставник:

Звучит рожок и с ветром звук

Всю рощу обежит вокруг.

Так и луну, что над горой,

Не заслонить любой стеной.

35. Монах:

Все истины святых людей

Преображают мир вещей,

А кто их смысл в себе открыл,

Иную жизнь нам всем явил.

Так вот, хотел бы я понять,

Каков тот смысл, что нужно знать?

Наставник [Виен Тиеу]:

Весна сплетает из цветов

Роскошный, праздничный покров,

А вот осеннею порой

Лист на деревьях золотой.

36. Монах:

А как же быть тогда, скажи,

С мгновенным выбором пути?

Наставник:

С Востока на Запад идет колея,

По ней караваны бредут неспеша.

Бредут караваны, поклажу таща,

И пыль поднимают с утра до темна.

37. Монах:

Иллюзия в том, что есть я и не-я,

Так что, эту пропасть засыпать нельзя?

Наставник:

Коль кроны сосен, знаем мы,

И те друг другу не равны,

Так стоит ли нам горевать,

Что иней снегу не под стать?

38. Монах:

Ну, хорошо. А как тогда

Наставнику учить меня?

Наставник [Виен Тиеу]:

К Вам вдохновенье снизойдет -

Вы посох в руки и вперед.

Глядь - уж в заоблачную высь

Вы с вдохновеньем понеслись.

Но вот хандра Вас посетит -

У Вас угрюмый, мрачный вид.

Тогда, чего уж тут скрывать,

На кане будете лежать.

39. Монах:

Но ведь наставники могли

Ученье сквозь века нести.

Так вот, хочу я Вас спросить,

Ну как могло такое быть?

Наставник:

Пришла голодная пора -

Мы пищу ищем для себя,

А если холод на дворе -

Халат с подстежкой нужен мне.

40. Монах:

Коль каждому из нас дано

Лишь временное бытие,

То как, хочу я Вас спросить,

Со связью поколений быть?

Наставник:

Днем в небе Ворон Золотой

А ночью - Яшмовый Косой

Своим движеньем нам дадут

То, что нас свяжет крепче пут.

41. Монах:

Выходит, как тут ни крути,

А всем нам вместе по пути?

Наставник [Виен Тиеу]:

Пойми, ты в этом мире гость,

Что есть - прими, надежды - брось!

Дао Хань

Прослышав, что наставник Чи Хюен, по фамилии Киеу, наставляет учеников в Тхайбине, Дао Хань собственной персоной явился к нему на прием, во время которого, как бы между прочим спросил об истинных помыслах человеческого сердца, изложив свой вопрос в форме гатхи:

Мирской хаос и суета

От века мне слепят глаза,

И я не знаю те края,

Где сердце праведно всегда.

Надеюсь, может быть сейчас

Вы пелену сорвете с глаз,

Откроете мне мир иной,

Где обретет душа покой?

Наставник Чи Хюен в ответ продекламировал:

Таинственный голос, что в яшме сокрыт,

Чудесной мелодией в мире звучит.

А видимый мир, что нас всех окружил,

Прозрения сердца в тебе разбудил.

В границах забот повседневного дня

Дорога к прозренью для всех пролегла,

Но если решился к прозренью идти,

То множество лет проведешь ты в пути.

Наставник [Дао Хань] внимательно выслушал сказанное, но так и не смог избавиться от одолевавших его сомнений. Вот почему, зайдя в монастырь Фапван, где проповедовал наставник Шунг Фам, он дождался окончания занятия и обратился к нему с таким вопросом:

- Скажите, наставник, что же это такое - истинные помыслы человеческого сердца?

- Вот те на! - промолвил Шунг Фам. - Разве твой вопрос не является истинным помыслом человеческого сердца?

Тут-то на наставника снизошло озарение и он поспешил спросить:

- А можно ли сохранять и совершенствовать это состояние человеческого сердца?

- Когда голоден, - ответил наставник, - ешь, а коли жаждешь, - пей!

Услышав такое, наставник церемонно поклонился, попрощался и ушел [...]

Как-то раз некий монах спросил наставника [Дао Ханя]:

- Идет человек или стоит, сидит или лежит - все это состояния тхиена. Мне же хотелось бы узнать, в каких состояниях проявляется сердечная печать Будды?

Вот какой гатхой наставник вразумил монаха:

Что данность? - Скверна, пыль и прах!

А что мираж? - Пустая блажь!

Но данность миража, как на воде луна,

Ни данность целиком и ни мираж сполна!

Помолчав, наставник [Дао Хань] добавил:

Как солнце и месяц над горной грядой,

Так счастье и горе идут чередой.

Богач же, купив молодого коня,

Сам ходит пешком, бережет скакуна.

Тян Кхонг

Как-то один из его учеников спросил [Тян Кхонга]:

- Наставник, что это такое - сокровенное учение Будды?

- Сначала прозрей, потом узнаешь, что это такое! - последовал ответ.

Услышав этот ответ, монахи-послушники заволновались и кто-то из них спросил:

- Как же усвоить нам то, что Вы только что сказали, если мы, Ваши ученики, еще не овладели даже тем, что было изложено Вами прежде?

В ответ наставник продекламировал:

Когда к небожителям в грот ты войдешь,

Пилюлю бессмертия там обретешь!

Тогда другой монах спросил:

- Что такое пилюля бессмертия - хоан-дан?

В ответ последовало:

От века на свете лишь глупость жила

И ныне прозренье - случайность одна!

- А что такое прозрение? - спросил третий монах.

И услышали монахи в ответ:

Прозренье пронзает всю груду миров,

Ему открывается: все в них - одно.

Тогда четвертый монах сказал:

- Да! Стройного рассуждения здесь нет. Однако во всем, что Вами было сказано, ощущается нечто сквозное, соединяющее. Не могли бы Вы назвать его?

На это наставник [Тян Кхонг] сказал так:

Уж сколько лет вулкана жар без устали горит,

А между тем на склонах гор цепь облаков висит.

Выслушав ответ наставника, монахи зашумели и пятый монах задал такой вопрос:

- Что будет, когда мы умрем и тела наши разложатся?

Услышали монахи в ответ:

Не то весна, что лишь придет и сразу убежит,

А то, что сбросив пышный цвет, бутоны вновь родит.

Когда монахи задумались над сказанным, наставник [Тян Кхонг] внезапно завопил:

Пусть пламя выжжет все до тла,

Но запах у цветов - всегда!

Монахи отбили положенные поклоны и удалились .

Кхонг Ло

Как-то раз служка-монах обратился к [наставнику Кхонг Ло] с такими словами:

- С тех пор как я, безродный, пришел сюда, вы ни разу не удостоили меня своими указаниями относительно исконных помыслов человеческого сердца. Разрешите мне обратиться к Вам с гатхой собственного сочинения:

Я плоть свою в тисках держал,

Чтоб дух мой в чистоте предстал.

Сквозь дебри шел я напрямик

И перед Вами здесь возник.

Я к Вам пришел, чтобы узнать

Как Буддой в этом мире стать?

А Вы? Вы сели за экран

И мне лишь контур тени дан.

Взглянул тут наставник на монаха-послушника и сказал:

- Приходил ты ко мне за сутрами, и я их тебе дал. Приходил ты ко мне за водой, я тебе и воду дал. В каком же из этих двух случаев я не дал тебе того, что желало твое сердце?" Сказал и засмеялся во весь голос. После этого наставник Конг Ло вразумил своего ученика такой гатхой:

Выбрал ты сам, кем тебе быть -

Мудрым иль глупым век свой прожить.

И чувства твои до скончания дней

Не истощатся в усладе своей.

Но вот наступает отмеренный час,

Жизни разбег обрывается в нас.

Стон запоздалый уста издадут

И в пустоте эти звуки замрут.

Бао Зям

Бао Зям часто повторял своим ученикам такие слова: "Тот, кто встал на путь основного учения Будды, должен прилагать усилия. Тот же, кто решил достичь истинного пробуждения Будды, должен стать мудрым. Вспомните, как стреляют из лука. Чтобы стрела пролетела несколько шагов нужно приложить усилие. Чтобы попасть в цель, нужна вовсе не сила".

Зяк Хай

Однажды некий монах спросил наставника Зяк Хая: "Есть Будда и есть тьма живых существ. Не объясните ли Вы мне , кто из них хозяин, а кто - гость?" В ответ наставник произнес такую гатху:

Неужто мне учить того,

Чья голова седа давно?

Но коли ты спросил меня,

Лоб твой отмечу точкой я.

Зиеу Нян

Наставница Зиеу Нян вела тихий замкнутый образ жизни и тяжело переносила любые сборища и празднословие. Вот почему одна из ее учениц спросила:

- Коль скоро всю тьму живых существ неизбежно поражает смертельный недуг, то нет ничего удивительного в том, что и нас поразит он. Если это так, то зачем столь болезненно реагировать на мирскую суету?

Наставница, руководствуясь учением махаяны, прочитала в ответ такую гатху:

Похоже, видим мы лишь то,

Что в ярком цвете нам дано.

И слышать можем мы тогда,

Когда в ушах звучат слова.

Живем, поступки громоздя,

В соблазнах суетного дня.

И нам узнать не суждено,

Что Будда всем открыл давно.

- Если это так, - вновь спросила ученица, - то зачем нам принимать позу для медитации?"

- А затем, - ответила наставница, - чтобы удержать приходящее к нам из путеводной основы.

- Хорошо, но зачем соблюдать обет молчания?

- А затем, что путеводная основа тоже молчит!

Чи Бао

Как-то раз [наставнику Чи Бао] повстречался монах, который спросил:

- Не скажешь ли, откуда приходим рождаясь и куда уходим умирая?

Наставник задумался, желая обсудить этот [важный] вопрос с монахом, а тот вновь промолвил:

- Пока ты будешь думать, облако, что у нас над головой, проплывет тысячу ли!

Наставник [Чи Бао] не нашелся, что ответить и на этот раз, а монах заорал:

- Хороша пагода, да Будды в ней нет!,- повернулся и ушел.

Наставник сокрушенно вздохнул и, обращаясь к самому себе, сказал:

- Хотя и есть у меня желание уйти в монахи, да видно срок для этого еще не настал. Это похоже на то, как некто, решив копать колодец, хотя и вырыл яму глубиной в целых девять жэней, но до воды не дойдя, дело бросил. Ну так что ему с того? Махнул рукой на безводный колодец и ушел, а мне, занятому совершенствованием самого себя, на что рукой-то махнуть?

После того случая Чи Бао стал искать знающих людей. Как-то раз он прознал, что Дао Хюэ в Тиензу дает наставления желающим, и отправился к нему. При встрече наставник спросил Дао Хюэ:

- Не скажешь ли, откуда приходим рождаясь и куда уходим умирая?

- Рождающимся, - ответил Дао Хюэ, - неоткуда прийти, умирающим - некуда уйти!

- Неужели вокруг нас нет ничего, - удивился Чи Бао, - кроме бездонной пустоты?

- Дело в том, что наша подлинная основа жизни сокровенна и совершенна: ее собственное тело - это пустота и покой, а ее сфера де-ятельности - это оставаться самой собой. Вот почему мы не считаем подлинную основу жизни ни причиной рождения, ни причиной смер-ти и говорим, что рождению неоткуда прийти, смерти некуда уйти.

Едва прозвучали эти слова, как Чи Баовнезапно прозрел и произнес:

- Вовсе не ветер, разогнавший облака, причина того, что взор наш на десять тысяч ли проникает в глубины осеннего неба!

- И что же ты там видишь? - спросил Дао Хюэ.

- Знакомыми полна Поднебесная, а друзей едва ли встретишь хоть нескольких!

Распрощавшись с Дао Хюэ, наставник Чи Бао вернулся на свою гору. С тех пор обрел он способность говорить внятно и кратко, словно искры из камня высекал. Однажды, когда наставник пришел в зал для занятий, куда набилось множество одетых в черное монахов и в белое мирян, кто-то спросил:

- С чем вы можете сравнить то, что вы называете известной мерой?

Наставник Чи Бао ответил:

- Монахом или мирянином остаются до тех пор, пока соблюдают известную меру. Если кто-то способен придерживаться известной меры, то в таком случае своими поступками он не нарушает покой других и в его душе не возникает угрызений совести. Если вам чего-то не дали, пусть даже прошлогодний мусор, вы не должны на это сетовать! Я уж и не говорю о тех вещах, которые принадлежат другим людям. Ведь стоит только подумать о вещах другого человека, как дело неизбежно кончается тем, что в таком человеке пробуждается разбойничье сердце. А если речь идет о чужих женах и наложницах, то стоит лишь подумать о них, как разбудишь в сердце необузданную страсть! Слушайте же мою гатху.

Знает мудрый бодхисаттва

Меру ценностям земным.

Милосерден он к народу,

Добродушен, скромен, мил.

Волосок чужой не тронет,

Крошки малой не возьмет,

Страсти скверные прогонит,

Мысли чистые соткет.

Верен мудрый Бодхисаттва

Слову, данному жене.

Для чего ему метаться,

Дев пленять на стороне?!

Он, напротив, призывает

Жен прекрасных охранять

И безжалостно и твердо

Блуд из сердца изгонять!

Минь Чи

Однажды во время прополки травы подошел какой-то монах и стал сгребать траву слева от наставника Минь Чи. Наставник метнул серп, который, пролетев перед самым носом монаха, срезал одну травинку. Монах тут же сказал:

- Как говорили древние, наставник, "тебе удалось скосить только это".

Наставник вновь занес серп [для броска]. Монах тут же подошел вплотную к наставнику и принял позу пропалывающего траву. Наставник промолвил:

- А помнишь ли, какая фраза идет у древних за той, что [ты сказал]? " Тебе удалось прополоть только это, не удалось прополоть то".

Монах, прекратив диалог, тут же ушел.

Еще как-то раз наставник Минь Чи беседовал с одним монахом. В это время к ним приблизился еще какой-то монах и сказал:

- Говорящие подобны Манджушри, безмолвствующие - Вималакирти.

Наставник отреагировал тут же:

- А тебя не отнесешь ни к говорящим, ни к безмолвствующим!

Монаху пришлось согласиться с этим.

Еще как-то раз наставник Минь Чи спросил у своего ученика:

- Отчего ты не демонстрируешь свои сверхъестественные способности?

Ученик ответил:

- Я не отказываюсь показать свои сверхъестественные способности. Боюсь только стать последователем какого-нибудь учения.

Наставник ответил:

- А у тебя и так нет еще никакого видения вне учений.

И тут же преподал ему гатху:

Находящийся вне учения может передавать вне передачи.

Невидимое и неслышимое - это исток будд и патриархов.

Если захочется явственно различить [истину],

Пойди поищи солнца жар в остывшем пепле.

Куанг Нгием

Однажды наставник [Куанг Нгием] слушал, как господин Тхиен Чи разъясняет "Записи бесед Сюэ Доу". Когда Тхиен Чи дошел до места, где говорилось о том, как два почтенных мастера Дао У и Цзянь Юань, зашли в дом, где был покойник, и затеяли беседу о жизни и смерти, наставник Куанг Нгием, словно уразумев нечто [важное], спросил:

- Из беседы этих древних мастеров как будто вытекает, что в [круговороте] жизни-смерти все же заключен какой-то смысл, не так ли?

Тхиен Чи ответил:

- А ты сам можешь ухватить этот смысл?

Наставник сказал:

- Сначала скажите, в чем смысл не-рождения и не-смерти?

Тхиен Чи ответил:

- Он уловим вполне только в [круговороте] жизни-смерти.

Наставник Куанг Нгием спросил:

- Значит надо стать не-рождающимся?

Тхиен Чи ответил:

- А это ты сам узнай!

После этих слов недоумение наставника растаяло как лед, и он спросил:

- А как сохранить это состояние?

Тхиен Чи ответил:

- Когда прозрел, держи себя так, как если бы ничего еще не понял.

Наставник Куанг Нгием откланялся [...]

Однажды, когда наставник Куанг Нгием вошел в [учебный] зал, ученик Тхыонг Тиеу, держа в руках "Алмазную сутру", спросил:

- [Здесь говорится], что Ньылай получил какую-то дхарму. Эта дхарма, [как здесь сказано], и не истинная, и не пустая. Что это за дхарма такая?

Наставник ответил:

- Эй ты, не смей оскорблять Ньылая!

Тхыонг Тиеу отреагировал:

- А вы, хоатхыонг, не смейте оскорблять сутру!

Наставник Куанг Нгием спросил:

- А ты знаешь, кто изложил эту сутру?

Тхыонг Тиеу ответил:

- Хоатхыонг, не надо так изощренно разыгрывать меня, недостойного! Разве это не слова самого Будды?!